Неточные совпадения
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне
нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает, что, как ему, мужику, ничего, если не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!
Этот ужас смолоду часто заставлял его
думать о дуэли и примеривать себя к положению, в котором
нужно было подвергать жизнь свою опасности.
— Да, — краснея за священника, отвечал Левин. «К чему ему
нужно спрашивать об этом на исповеди?»
подумал он.
Кити видела, что с мужем что-то сделалось. Она хотела улучить минутку поговорить с ним наедине, но он поспешил уйти от нее, сказав, что ему
нужно в контору. Давно уже ему хозяйственные дела не казались так важны, как нынче. «Им там всё праздник —
думал он, — а тут дела не праздничные, которые не ждут и без которых жить нельзя».
Вронский взял письмо и записку брата. Это было то самое, что он ожидал, — письмо от матери с упреками за то, что он не приезжал, и записка от брата, в которой говорилось, что
нужно переговорить. Вронский знал, что это всё о том же. «Что им за делo!»
подумал Вронский и, смяв письма, сунул их между пуговиц сюртука, чтобы внимательно прочесть дорогой. В сенях избы ему встретились два офицера: один их, а другой другого полка.
Левин слушал слова, и они поражали его. «Как они догадались, что помощи, именно помощи? —
думал он, вспоминая все свои недавние страхи и сомнения. Что я знаю? что я могу в этом страшном деле, —
думал он, — без помощи? Именно помощи мне
нужно теперь».
— Тебе это
нужно для детей, а обо мне ты не
думаешь? — сказала она, совершенно забыв и не слыхав, что он сказал: «для тебя и для детей».
Кити с гордостью смотрела на своего друга. Она восхищалась и ее искусством, и ее голосом, и ее лицом, но более всего восхищалась ее манерой, тем, что Варенька, очевидно, ничего не
думала о своем пении и была совершенно равнодушна к похвалам; она как будто спрашивала только:
нужно ли еще петь или довольно?
— Папа сейчас мне начал говорить… мне кажется, он
думает только, что мне
нужно выйти замуж.
«
Нужно физическое движенье, а то мой характер решительно портится»,
подумал он и решился косить, как ни неловко это будет ему перед братом и народом.
— Нет, не
нужно… да,
нужно, — сказала она, не глядя на него и краснея до корней волос. — Да ты, я
думаю, заедешь сюда со скачек.
Левин продолжал находиться всё в том же состоянии сумасшествия, в котором ему казалось, что он и его счастье составляют главную и единственную цель всего существующего и что
думать и заботиться теперь ему ни о чем не
нужно, что всё делается и сделается для него другими.
У него была способность понимать искусство и верно, со вкусом подражать искусству, и он
подумал, что у него есть то самое, что
нужно для художника, и, несколько времени поколебавшись, какой он выберет род живописи: религиозный, исторический, жанр или реалистический, он принялся писать.
Он
думал это и вместе с тем глядел на часы, чтобы расчесть, сколько обмолотят в час. Ему
нужно было это знать, чтобы, судя по этому, задать урок на день.
Еще бывши женихом, он был поражен тою определенностью, с которою она отказалась от поездки за границу и решила ехать в деревню, как будто она знала что-то такое, что
нужно, и кроме своей любви могла еще
думать о постороннем.
Он был недоволен ею за то, что она не могла взять на себя отпустить его, когда это было
нужно (и как странно ему было
думать, что он, так недавно еще не смевший верить тому счастью, что она может полюбить его, теперь чувствовал себя несчастным оттого, что она слишком любит его!), и недоволен собой за то, что не выдержал характера.
«Ничего, ничего мне не
нужно, кроме этого счастия, —
думал он, глядя на костяную шишечку звонка в промежуток между окнами и воображая себе Анну такою, какою он видел ее в последний paз.
Он с усердием сделал это,
думая, что это для нее
нужно, и потом только узнал, что это он для себя готовил ночлег.
«И ужаснее всего то, —
думал он, — что теперь именно, когда подходит к концу мое дело (он
думал о проекте, который он проводил теперь), когда мне
нужно всё спокойствие и все силы души, теперь на меня сваливается эта бессмысленная тревога. Но что ж делать? Я не из таких людей, которые переносят беспокойство и тревоги и не имеют силы взглянуть им в лицо».
«Неужели будет приданое и всё это?—
подумал Левин с ужасом. — А впрочем, разве может приданое, и благословенье, и всё это — разве это может испортить мое счастье? Ничто не может испортить!» Он взглянул на Кити и заметил, что ее нисколько, нисколько не оскорбила мысль о приданом. «Стало быть, это
нужно»,
подумал он.
Для чего она сказала это, чего она за секунду не
думала, она никак бы не могла объяснить. Она сказала это по тому только соображению, что, так как Вронского не будет, то ей надо обеспечить свою свободу и попытаться как-нибудь увидать его. Но почему она именно сказала про старую фрейлину Вреде, к которой ей
нужно было, как и ко многим другим, она не умела бы объяснить, а вместе с тем, как потом оказалось, она, придумывая самые хитрые средства для свидания с Вронским, не могла придумать ничего лучшего.
Каждый раз, как он начинал
думать об этом, он чувствовал, что
нужно попытаться еще раз, что добротою, нежностью, убеждением еще есть надежда спасти ее, заставить опомниться, и он каждый день сбирался говорить с ней.
— Да, — сказал Алексей Александрович и, встав, заложил руки и потрещал ими. — Я заехал еще привезть тебе денег, так как соловья баснями не кормят, — сказал он. — Тебе
нужно, я
думаю.
В продолжение всей болтовни Ноздрева Чичиков протирал несколько раз себе глаза, желая увериться, не во сне ли он все это слышит. Делатель фальшивых ассигнаций, увоз губернаторской дочки, смерть прокурора, которой причиною будто бы он, приезд генерал-губернатора — все это навело на него порядочный испуг. «Ну, уж коли пошло на то, —
подумал он сам в себе, — так мешкать более нечего,
нужно отсюда убираться поскорей».
«Вот тебе на!» —
подумал Чичиков. Платонов ничего на это не сказал, зная, что Петух держался обычаев своих крепко.
Нужно было остаться.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже
думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.
Очарованный проситель возвращался домой чуть не в восторге,
думая: «Вот наконец человек, каких
нужно побольше, это просто драгоценный алмаз!» Но ждет проситель день, другой, не приносят дела на дом, на третий тоже.
«Это, однако же,
нужно ему сказать», —
подумал Чичиков и, пришедши к полковнику, объявил, что у него каша и никакого толку нельзя добиться, и комиссия построений ворует напропалую.
— А я, ей-богу,
думал, что это сам воевода. Ай, ай, ай!.. — при этом жид покрутил головою и расставил пальцы. — Ай, какой важный вид! Ей-богу, полковник, совсем полковник! Вот еще бы только на палец прибавить, то и полковник!
Нужно бы пана посадить на жеребца, такого скорого, как муха, да и пусть муштрует полки!
— Хорошо, — сказал Тарас и потом,
подумав, обратился к козакам и проговорил так: — Жида будет всегда время повесить, когда будет
нужно, а на сегодня отдайте его мне. — Сказавши это, Тарас повел его к своему обозу, возле которого стояли козаки его. — Ну, полезай под телегу, лежи там и не пошевелись; а вы, братцы, не выпускайте жида.
— Рассказывать все по порядку, как это вдруг тогда началось, вряд ли
нужно, — продолжал Порфирий Петрович, — я
думаю, даже и лишнее.
Катерина. На беду я увидала тебя. Радости видела мало, а горя-то, горя-то что! Да еще впереди-то сколько! Ну, да что
думать о том, что будет! Вот я теперь тебя видела, этого они у меня не отымут; а больше мне ничего не надо. Только ведь мне и
нужно было увидать тебя. Вот мне теперь гораздо легче сделалось; точно гора с плеч свалилась. А я все
думала, что ты на меня сердишься, проклинаешь меня…
Борис (оглядывая местность). Вот что, Кудряш, мне бы
нужно здесь остаться, а тебе ведь, я
думаю, все равно, ты можешь идти и в другое место.
Робинзон. Они пошутить захотели надо мной; ну, и прекрасно, и я пошучу над ними. Я с огорчения задолжаю рублей двадцать, пусть расплачиваются. Они
думают, что мне общество их очень
нужно — ошибаются; мне только бы кредит; а то я и один не соскучусь, я и solo могу разыграть очень веселое. К довершению удовольствия, денег бы занять…
«Как это все не
нужно: Лютов, Дуняша, Макаров… —
думал Самгин, отмахиваясь от агента. — До смешного тесно на земле. И однообразны пути людей».
«Конечно, — старик прав. Так должны
думать миллионы трудолюбивых и скромных людей, все те камни, из которых сложен фундамент государства», — размышлял Самгин и чувствовал, что мысль его ловит не то, что ему
нужно оформить.
Чтоб не
думать, он пошел к Варавке, спросил, не
нужно ли помочь ему? Оказалось —
нужно. Часа два он сидел за столом, снимая копию с проекта договора Варавки с городской управой о постройке нового театра, писал и чутко вслушивался в тишину. Но все вокруг каменно молчало. Ни голосов, ни шороха шагов.
—
Подумаю, — тихо ответил Клим. Все уже было не интересно и не
нужно — Варавка, редактор, дождь и гром. Некая сила, поднимая, влекла наверх. Когда он вышел в прихожую, зеркало показало ему побледневшее лицо, сухое и сердитое. Он снял очки, крепко растерев ладонями щеки, нашел, что лицо стало мягче, лиричнее.
— Нет, — сказала она. — Это — неприятно и
нужно кончить сразу, чтоб не мешало. Я скажу коротко: есть духовно завещание — так? Вы можете читать его и увидеть: дом и все это, — она широко развела руками, — и еще много, это — мне, потому что есть дети, две мальчики. Немного Димитри, и вам ничего нет. Это — несправедливо, так я
думаю.
Нужно сделать справедливо, когда приедет брат.
— Смешно спросил? Ну — ничего! Мне, разумеется, ее не
нужно, а — любопытно мне: как она жить будет? С такой красотой — трудно. И, потом, я все
думаю, что у нас какая-нибудь Лола Монтес должна явиться при новом царе.
— Я
подумаю, — сказал Самгин и
подумал: «Кому-то
нужно, чтоб я уехал отсюда».
«Видимо — ему что-то
нужно от меня, иначе — зачем бы он откровенничал?» —
подумал Самгин, подавая ему спички.
Самгин вздохнул. Он согрелся, настроение его становилось более мягким, хмельной Дронов казался ему симпатичнее Ногайцева и Ореховой, но было неприятно
думать, что снова
нужно шагать по снегу, среди могил и памятников, куда-то далеко, слушать заунывное пение панихиды. Вот открылась дверь и кто-то сказал...
«В провинции
думают всегда более упрощенно; это нередко может быть смешно для нас, но для провинциалов
нужно писать именно так, — отметил Самгин, затем спросил: — Для кого — для нас?» — и заглушил этот вопрос шелестом бумаги.
Все чаще Клим
думал, что Нехаева образованнее и умнее всех в этой компании, но это, не сближая его с девушкой, возбуждало в нем опасение, что Нехаева поймет в нем то, чего ей не
нужно понимать, и станет говорить с ним так же снисходительно, небрежно или досадливо, как она говорит с Дмитрием.
Ее ласковый тон не удивил, не обрадовал его — она должна была сказать что-нибудь такое, могла бы сказать и более милое.
Думая о ней, Клим уверенно чувствовал, что теперь, если он будет настойчив, Лидия уступит ему. Но — торопиться не следует.
Нужно подождать, когда она почувствует и достойно оценит то необыкновенное, что возникло в нем.
— Для серьезной оценки этой книги
нужно, разумеется, прочитать всю ее, — медленно начал он, следя за узорами дыма папиросы и с трудом
думая о том, что говорит. — Мне кажется — она более полемична, чем следовало бы. Ее идеи требуют… философского спокойствия. И не таких острых формулировок… Автор…
Клим изорвал письмо, разделся и лег,
думая, что в конце концов люди только утомляют. Каждый из них, бросая в память тяжелую тень свою, вынуждает
думать о нем, оценивать его, искать для него место в душе. Зачем это
нужно, какой смысл в этом?
«Он совершенно уверен, что мне
нужно знать систему его фраз. Так рассуждают, наверное, десятки тысяч людей, подобных ему. Он удобно одет, обут, у него удивительно удобные чемоданы, и вообще он чувствует себя вполне удобно на земле», —
думал Самгин со смешанным чувством досады и снисхождения.
— Ну, да! Ты
подумай: вот он влюбится в какую-нибудь девочку, и ему
нужно будет рассказать все о себе, а — как же расскажешь, что высекли?